[indent=1,0]Ты наслаждаешься этим простым и сладким зрелищем: темнеющими затвердевшими девичьими сосками, капельками испарины на её маленькой груди и тонкой шее, её раскрытыми припухшими губами, ею самой, поглощенной без остатка похотью и наслаждением; ты жадно делаешь вдох и судорожный выдох вместе с ней; ты настырно помогаешь мулатке держать узкие бедра широко разведенными и до самого конца медленно принимать тебя внутрь. Для неё всё происходящее настоящая пытка наслаждением; ты чувствуешь это в волнах её подступающего оргазма: по спазмам мышц бедер, по слабости в её руках, одной из которых она уже с большим трудом удерживает вибратор у клитора, по тому, как напрягается её плоский животик, но ярче всего, конечно же, с какой силой её узкое лоно сжимает твой член. Ты нависаешь над девушкой, упираясь согнутой в локте рукой у её головы; ты принимаешь из её не слушающейся руки кричащую игрушку, давая её считанные секунды передышки, томно шепча на ушко:
[indent=1,0]— Скоро, маленькая, — а следом ты плотно прижимаешь к бусинке клитора, слегка разводя половые губы в стороны, вибратор, вынуждая Лоретту от новой волны стимуляции выгибать спину и протяжно стонать, — уже скоро, — шепчешь ты вновь, оставляя на девичьей шее сладкий засос, едва сдерживая своё желание переступить черту.
[indent=1,0]Ты двигаешь бедрами нарочито лениво; ты входишь до самого конца, на кажущийся бесконечным миг задерживаешься в девушке, позволяя Ло прочувствовать всё, а затем выходишь на всю длину. Медленно, снова, и снова, и снова…  И снова, пока волна клиторного оргазма громкими стонами, выгнутой спиной, новой уже яростной попыткой свести бедра, не настигает девушку, заставляя тебя, не отрывая вибратора от девичьей промежности, увеличить темп движений бедрами и почти сразу же накрыть Ло волной полноценного оргазма, что сладостными спазмами расходится по её телу; ты входишь на всю длину ещё, и ещё, и упираясь с зажатой в руке игрушкой у её головы, протяжно тихо стонешь ей в шею, ощущая свой пик блаженства во второй раз за последние полчаса.
[indent=1,0]Ты нависаешь над Лорой; ты едва-едва прижимаешься к её тяжело вздымающейся груди своей, чувствуя твердые соски; ты жадно опаляешь её острое плечико своим горячим дыханием; ты плотнее прижимаешься к её паху, вводя член сантиметрами глубже и чувствуя, как Лора, пытаясь свести мальчишеские бедра, сжимает твои ягодицы, а её лоно сладкими спазмами мышц влагалища — твой член. Ты наслаждаешься этим, не собираясь прерывать; ты наслаждаешься этим и потому ощутимо двигаешь бедрами, когда, казалось бы, её тело успокоилось, распаляя в ней новую волну сладостной неги.
[indent=1,0]Ты замер в Ло на тягучие минуты; ты чувствовал, как спадает напряжение её тела, как оно расслабляется и обмякает под тобой; как яркий оргазм оставляет после себя сладкую усталость и тепло; ты чувствовал, как твой член в девушке теряет свою силу и только в этот момент ты позволил разорваться этой тонкой связи пылких любовников, готовых к разного рода экспериментам.
[indent=1,0]— Ло, — с жаром прошептал ты девушке, перекатившись на бок и прижав мулатку к своей груди спиной; ты прижался обмякшим членом к её ягодицами, запечатлевая на позвоночнике теплый поцелуй, — я люблю тебя, — ты прижал разгоряченную девушку к себе в объятия, — ты самое лучшее, что есть в моей жизни. — Шепчешь ты ей, щекоча кожу идеально прямой спины губами, — мой свет, моя страсть, моё наслаждение, мои безумия, — ты чуть поднимаешь голову и «кладешь» подбородок девушке на плечо, теперь опаляя горячим дыханием мочку уха, — мой внутренний голос, совесть, друг… — Ты почти задыхаешься от перечислений, потому что сложно оценить спутанными словами сейчас неоценимый вклад, который Лоретта Бишоп сделала в своего парня за всё то время, что они вместе. — Вся моя жизнь, — и ведь ты совсем не врал, — я люблю тебя… — Шепчешь ты вновь; и вновь, и всё тише, пока дыхание Лоры не выравнивается и после такого испытания, этой сладкой пытки, она не погружается в глубокий сон в твоих объятиях, забирая в руки морфея вскоре и тебя самого.

[indent=1,0]Твои сексуальные девиации становятся всё более заметными значительно позже той ночи с неудачным анальным опытом.
[indent=1,0]Впервые ты ловишь себя на неконтролируемом желании почувствовать возбуждение, когда просыпаешься в постели без Ло; ты ловишь себя на мысли, что хочешь ласки, когда твоя широкая ладонь оказывается поверх чуть напрягшегося от похотливых мыслей члена, касаясь его сквозь хлопковые трусы.
[indent=1,0]Тебе кажется это почти нормальным, а потом ты ловишь себя на том, что думаешь о предстоящей ночи с Ло, когда стоишь под струями горячего душа. Ты сквозь шум воды слышишь где-то в своих мыслях, как стонет под тобой мулатка; ты быстро возбуждаешься одними только яркими картинками перед прикрытыми глазами, когда, едва тронув окрепший член, ты одергиваешь руку, ведь ещё совсем не время дойти до края.
[indent=1,0]Тебе кажется нормальным, что у вас с Ло эротический чат; тебе кажется нормальным, что в последнее время контент чата стал более откровенным и частым; тебе кажется, что не отпускающее тебя вожделение тоже нормально. Нормально, что получив Ло в нижнем белье в зеркале с двуспальной кроватью на заднем фоне, с этой очаровательной манящей улыбкой, ты додумываешь всё происходящее далее и потому торопишься закрыть кабинет и запустить руку в штаны; ты предсказуемо быстро достигаешь оргазма, а затем ещё долго не можешь успокоится, тяжело дыша.
[indent=1,0]Тебе кажется нормальным, что фотография влажных трусиков Ло прилетает в пикантный чат в перерыве заседания; тебе кажется нормальным торопится в туалет, сжимая смартфон в руке; нормальным запираться в кабинке и открыто мастурбировать, упираясь лопатками в дверь, запрокидывая голову, прикрывая веки и кусая губы. А затем несдержанно кончать прямо на пол, волнуясь за костюм и скоро должное продолжится заседание.
[indent=1,0]Это нормально, нормально, когда любимая девушка возбуждает тебя посреди приема, легко касаясь бархатистой ладонью области паха, чуть сжимая пальцами член, заставляя тебя задерживать дыхание и краснеть; заставляя тебе хватать её за запястье, отводить её ручку от себя в сторону и игриво смотреть в глаза. А затем это ведь нормально искать возможность сбежать в туалет и помастурбировать. Это ведь нормально?
[indent=1,0]Нормально ли ехать домой в машине и стоя в пробке лезть в расстёгнутую ширинку дорогих брюк, чтобы заняться самоудовлетворением? Разве нормально? Вот так, бесконтрольно, без особенных на то причин, просто двадцать четыре на семь думать о собственном удовлетворении и сексе? А Ло видит это? Или нет?

[indent=1,0]— Лора? — Ты бросаешь ключи на тумбу у входа. Ты спешно кидаешь портфель рядом; ты тянешь узел галстука, вытягиваешь пояс и расстегиваешь его пряжку, пуговица, молния. — Ло… — Ты жадно обнимаешь брюнетку в одном нижнем белье у раковины за талию сзади. Ты упираешься в её ягодицы собственным пахом, где сжатый боксерами томился окрепший член; ты одной рукой крепко держишь её за талию, а второй забираешься в кружевные трусики к сухому и не возбужденному девичьему лону, — Ло, я хочу тебя, — ты приникаешь с горячим выдохом к её плечу, оставляя влажный след. — Очень хочу, детка, — выдыхаешь ты, когда чувствуешь напряжении своей второй половинки в своих руках и осознаешь всю катастрофичность происходящего, — Ло, помоги… мне… — Ты задыхаешься, лаская сухой девичьей клитор теплыми пальцами.

[indent=1,0]Ты жаждешь обладать своей мулаткой, а потому за своим напором и страстью принимаешь её сопротивление за игру, где тебе стоит проявить настойчивость и получить желаемое. Разве что, ты принимаешь её правила и потворствуешь её сопротивлению, когда она старательно одергивает тебя призывами прекратить или настойчиво убирает твою ладонь из своих манящих трусиков. Ты поддаешься; ты отступаешь на полшага назад, когда она оборачивается к тебе лицом; ты усмехаешься и вопросительно изгибаешь бровь, мол, «Лора, правда? Ты просто хотела сменить позу и потому вытащила мою руку? О, моя плохая девочка…» Твои губы растягиваются пошлой улыбкой, когда ты пытаешься вернутся на чертовые полшага обратно и положить свои горячие ладони девушке на аппетитные бедра, чтобы дальше всё пошло как по маслу, быстро и четко: снять, усадить, войти, удовлетворить. Вот и весь простой план на вечер… План, который почему-то именно сегодня встречает не дюжее сопротивление.
[indent=1,0]Лора не принимает твои полшага и упирается теплыми ладонями тебе в широкую грудь; как глупо, что ты не замечаешь этого грозного блеска в её глазах, не сулящего ничего хорошего, открывая рот:
[indent=1,0]— О да, — отзываешься ты, — я страстно увлечен тобой, — шепчешь быстро и горячо ей в ответ, легко проходясь кончиками пальцев по кружеву трусиков, а затем проникая ладонями в них по линии бедер. — Малышка, — ты шепчешь томно, нетерпеливо приспуская девичьи трусики, пытаясь развеять девичье разочарование, с которым она отрицательно качает головой, всем своим видом показывая, что тебе пора прекратить. Но ты глупо сопротивляешься, потому что внизу живота тугой узел и тебе жизненно необходимо страстно оттрахать её прямо на этой кухонной тумбе, усадив смуглыми ягодицами на влажную от овощей на салат доску и столешницу, — меня хватит, — молишь ты, когда Лоретта непреклонно вопросительно изгибает бровь, а ты, наконец, в приступе похоти осознаешь, что её мысль глубже и гораздо важнее поверхностной похоти. Она вот уже несколько минут пытается сказать тебе, что из ваших отношений уходит магия; она вот уже несколько минут пытается образумить своего жеребца и только сейчас, ты убираешь с её бедер руки, отходишь на шаг назад и виновато смотришь в её глаза, хотя острое желание заняться животным страстным сексом никуда не уходит, как бы Ло того не хотела.
[indent=1,0]Ты бы хотел сказать ей, что тебе надо разрядиться, если не с ней, то самому, но слова об этом застревают в горле, когда в её руках появляется черная коробочка с атласной черной лентой. Она говорит о твоём наслаждении, она заверяет, что это никакое не наказание, а ты лишь непонимающе переводишь взгляд с коробки, которую Ло передает тебе, в её лицо; ты смотришь, как она мягко улыбается и с какой нежностью, трепетом и где-то там страхом смотрит в твоё ничего не понимающее лицо.
[indent=1,0]— Что это? — Тихо задаешься вопросом ты, когда робко берешься за край ленты и нерешительно тянешь её, чтобы развязать крупный бант.
[indent=1,0]Ты смотришь в лицо Лоры, что с интересом смотрит в твоё; ты тянешь ленту сильнее, через считанные секунды она небрежно падает к твоим ногам; Лора игриво заглядывает в коробочку, вероятно, предвкушая твой восторг от её содержимого, а ты, глупый похотливый мальчишка, строишь догадки, одна хлеще другой, потому что до самого последнего момента веришь, что Ло лишь хочет поиграть в доминирование и подчинение и там, внутри, лишь приятный атрибут, новая игрушка, которую вы оба тут же пустите в ход; разве не только ради будущей страстной игры ты встретил её сопротивление?
[indent=1,0]Ты едва ли не задерживаешь дыхание, прикрываешь веки в предвкушении, когда снимаешь крышку и… заглядываешь внутрь.
[indent=1,0]Ло не следует комментировать. Ло лучше молчать.
[indent=1,0]Твой нетерпеливый и вместе с тем игривый взгляд по ходу её комментария к подарку сменяется на откровенно разочарованный и следом почти напуганный. У тебя едва заметно подрагивают руки и, надо признать, желание заняться с ней жарким сексом куда-то и правда девается. Кажется, что навсегда. Ты смотришь на девайс с отвращением; «как она могла? как она могла позволить себе ограничить тебя в наслаждениях?!», думаешь ты, когда накрываешь коробку черной крышкой и сжимаешь её до побеления костяшек, едва удерживая себя от скандала.
[indent=1,0]— Нет, — глухо шепчешь ты, сжимая пальцы руки, которой отодвигал от себя коробку, в кулак, — это слишком, Ло. Слишком… — Ты больше не смотришь своей девушке в глаза, стыдливо утыкаясь взглядом в пол, — это перебор для нашего опыта, — ты неопределенным жестом указываешь на стол и коробку и как-то недовольно, сухо и одновременно обиженно добавляешь, — но я услышал тебя. — А затем выходишь из кухни. Ты возишься с портфелем в коридоре, чтобы только остыть и не наделать глупостей. Ты слышишь шорохи на кухне и потому обиженно добавляешь, — я спать, — направляясь в гостиную и вскоре укладываясь на диване.
[indent=1,0]В ту ночь ты спишь один; в ту ночь ты вопреки желанию Лоры сдержать тебя, несдержанно и нагло стонешь, широко раскинув ноги, лёжа на одеяле и в последствии обильно кончая.

[indent=1,0]С того вечера ты не прикасался к Лоре ни разу; ты ложился с ней в кровать и был не без причины холоден. Ты мягко целовал её, когда возвращался домой, но не смел заходить дальше этого. Ты был обижен на девушку, что старалась помочь в рамках вашего опыта и игры, но ты попытку ущемить свои желания принял в штыки и потому, будучи дома покладистым и отрицающим секс и быстрый перепих, совсем потерял голову, оставаясь наедине.
[indent=1,0]Теперь, когда ты знал, что Лора может, ты ещё больше боялся лишится частички собственного достоинства, своей силы и гордости и потому в знак протеста опустошал себя на работе. Забросив пикантный чат со своей девушкой, ты со смартфона листал порно-сайты и с наслаждением ни на кого не оглядываясь кончал: хотел по расписанию утром и вечером, а хотел — безудержно весь божий день.
[indent=1,0]Ты обнаружил чертовую коробку с девайсом в собственном портфеле — не намек, а грязная обидная издевка, которую ты забросил в ящик стола под ключ и… был не прав.

[indent=1,0]День был таким же, как и четыре предыдущих с тех пор, как между тобой и Лорой из-за этого «недоразумения» выросла стена. Ты вновь не взялся за новое дело, оставив лежать его у симпатичной секретарши на столе; ты по глупости забыл запереть дверь, едва прикрыв её до щелчка и став растягивать брюки, чтобы усевшись за стол и плотнее придвинувшись, вытащить член из трусов и приняться за дело, прикрывая веки, представляя последний занимательный порно-ролик и слабо закусывая губы. Ты за самоудовлетворением слегка забылся; ты не расслышал стука в дверь и едва ли подавил свой стон и оторвал руку от своего детородного органа, остановившись в шаге от органзма, когда на пороге с папкой в руке образовалась Вивиан Линдт — твоя аппетитная брюнетка секретарша.
[indent=1,0]— Экстон, — бархатно проворковала Ви, недвусмысленно приподняв бровь и следом растянув губы в улыбке, смотря в зардевшееся лицо своего босса. — Здесь дело… — И она шагнула с порога, оставляя дверь приоткрытой, — лежит давно… — Её взгляд устремляется под стол, откуда ты вытаскиваешь руку и кладешь её на письменный стол, — и клиент сейчас на проводе, чтобы уточнить сроки. — У тебя перехватывает дыхание. Член стоит колом и ей бы лучше убраться, — что мне ответить прямо сейчас? — Брюнетка с ярко алыми губами шепчет, чтобы в приёмной не было слышно, когда ты плотнее сжимаешь губы, пытаясь навести на лицо задумчивое выражение; но под столом ты обильно кончаешь: струя спермы бьет в живот, попадая на кончик галстука, рубашку, кожу, брюки…
[indent=1,0]— Какая линия? — От неё тебе стоит срочно избавиться.
[indent=1,0]— Вторая, мистер Барнс. — Томно шепчет она. — Переключить?
[indent=1,0]— Да, — Ви стучит каблучками к своему столу, не закрывая двери. Ви нажимает кнопку и кладёт свою трубку; ты же, прикрывая динамик ладонью, шепчешь ей, — дверь, Ви.

[indent=1,0]Ты едва ли удачно говоришь с клиентом; ты едва ли удачно закрываешь дверь на замок за секунды до того, как мисс Линдт дергает ручку двери:
[indent=1,0]— Ви, меня ни для кого нет… — И опуская взгляд на заметно опавший член и следы спермы на одежде, ты разочаровываешься в себе; ты пугаешься перспектив и… вспоминаешь о том, что твоя девочка, вероятно, права.

[indent=1,0]Ты возвращаешься домой поздно. Едва ли тебя не возбуждает вид Лоретты в кружевном белье на кухне, вновь молча готовящей ужин для того, кто по пятницам задерживается допоздна ради мастурбации. Ты ещё в лифте выуживаешь чертову коробку с девайсом и едва хлопая входной дверью, несдержанно дергаешь пуговицу брюк, по кухне вновь проносится звук расстёгивающейся молнии брюк, но вместо того, чтобы жадно схватить Лору за ягодицы и не дать ей вывернутся, взять её грязно принудив, ты открываешь коробку, скидывая черную крышку на пол:
[indent=1,0]— Лора, — член в трусах заметно крепчает от одного только вида этой аппетитной попки и потому ты во второй раз уже стонешь её имя, — Ло, — ты одной рукой спускаешь штаны вместе с трусами, — ты права, — эти слова даются горделивому тебе тяжело, — только давай без «я же говорила», без всего этого, — ты говоришь это резче, когда выпрямляешь спину, спустив трусы до колен и выставив своё твердеющее и увеличивающееся в размере достоинство напоказ, — я согласен… Мне не повредит дисциплина, но… — Ты медленно выдыхаешь. — Только я не знаю. Мне страшно, что ли… Вдруг, это… Как-то… — Вдох, — пообещай, что снимешь её, если я попрошу… из-за дискомфорта или не знаю. Пообещай. — Увереннее просишь ты, сжимая крепче коробку обеими руками и поглаживая большими пальцами стальную «клетку» и кольцо для яичек.

[indent=1,0]Наверное, каждый раз переживая ссору вместе — пусть и каждый в своём углу, вы неизбежно приходите к одному и тому же выводу: каждый мог поступить иначе и тогда всего этого бы не случилось. И не в чрезмерной мастурбации дело, и не в попытке её ограничить, а, скорее, в некой попытке действовать единолично; решать сложившуюся ситуацию и проблему самостоятельно и в этом вы оба — хороши.
[indent=1,0]Хороши настолько, что сейчас, стоя перед любимой девушкой без штанов, шмыгая носом и лихорадочно перебирая пальцами по холодным перемычкам клетки, тебе было неистово стыдно за своё поведение; более того, ты был уверен, даже чувствовал это в нежных прикосновениях бархатистых рук к своим влажным щекам и высохшим губам, в тихом быстром шепоте, в поцелуях, что твоя Ло сожалеет о своей излишней резкости в тот момент. Но вернуть время назад невозможно и теперь каждый по-отдельности, и вы оба вместе с готовностью, храбростью и всей вашей чувственностью принимаетесь исправлять произошедшее.
[indent=1,0]— Никакого стыда и боли, — в ответ повторяешь ты её слова чётко и немного повышая голос, — никакого дискомфорта, я… понимаю это. Но… — И в её руках ты судорожно втягиваешь воздух, а затем ищешь её губы для короткого поцелуя, который ты следом нервно разрываешь, осознавая, что если ей удалось сказать тебе всё: про правила, про отсутствие дискомфорта, о котором, ты уверен, она будет заботится лучше, чем в тот ваш анальный опыт, где мулатка заигралась, то ты не сказал ей ещё самого главного; что неосознанно остановило тебя в тот самый вечер. — Ло, я ведь никогда не ограничивал себя в сексе, в ласках… Я больше сейчас боюсь не боли, а… собственного эмоционального состояния. — По телу пробегает дрожь, от которой ты ежишься в её объятиях. — Понимаешь, а что если я не готов к этому морально, хотя физически моё тело и я… в какой-то степени… мы понимаем, что нам это необходимо. Что… что если… я… запаникую...
[indent=1,0]Ты сейчас уже паниковал; ты ледяными пальцами теребил клетку в своих руках и думал о том, а какого это на самом деле оказаться под замком? Это было интересно? Определенно. Это бы стало для тебя новым опытом? Да, без сомнения. Доверял ли ты в этом вопросе Лоретте безоговорочно? Как всегда — да. Боялся ли? Без сомнения. Знал что-нибудь о клетках, их ношении и всём этом? Нет, определенно нет. И ничего выяснять ты не хотел, потому что сопротивлялся до этого самого момента и, будем честными, всё ещё сопротивлялся сейчас. Поэтому, когда Лора забрала из твоих рук девайс, для тебя стало открытием, что член не должен быть эрегирован. То есть… Не открытием, но о подобной детали ты не думал и потому, когда Ло заставила тебя, путающегося в брюках и нижнем белье, спущенном до колен, шагать в сторону, к холодильнику, чтобы упереться в него лопатками, ты горячо зашептал:
[indent=1,0]— Ло, что ты… — ты задержал дыхание, едва девушка взяла в рот головку члена. По ногам побежали мелкие мурашки, ведь ты не был сторонником минета; то есть за редким исключением, по обоюдному согласию, страшной договоренности, но не вот так! Ты с силой шумно выдохнул, вцепившись в ручку холодильника пальцами. — Ло… ра… — По слогам протянул ты её имя, когда девушка принялась медленно ласкать налившуюся кровью головку и смыкать губы на стволе члена, с каждой минутой «глотая» возбужденный орган чуть глубже. — Ло… — Едва слышно сорвалось с твоих губ, когда твоя широкая ладонь легла на девичий затылок.
[indent=1,0]Ты не принуждал Лоретту брать член глубже, чем ей хотелось или она могла, ты лишь убирал её непослушные длинные волосы ей за плечи, возбуждаясь ещё больше только от одного зрелища: как во рту роскошной мулатки в белье, стоящей перед тобой на коленях и придерживающей тебя за бедра, «исчезает» твой член. Лора сосала с чувством; она ласкала слегка прохладной ладонью ствол, а её горячий ротик заботился о затвердевшей розовой головке. Она легко ускорялась, интенсивно стимулируя ствол и головку плотно сжатыми губами, а затем замедляясь, глотала так глубоко, как могла. Она делала глубокий вдох, выпуская член из своего ротика, и рукой «снимала» ниточки слюны, безмолвно возвращаясь к элатичной головке, которую она посасывала, словно леденец, заставляя тебя дрожать всем телом и стонать всё громче.
[indent=1,0]Её ладошка неминуемо скользнула тебе между бедер, к пульсирующим наслаждением яичкам, которым девушка уделила не меньше внимания, чем твоему дружку. Она мягко сосала то одно, то другое, энергично работая крепко сжатой рукой от паха к головке и обратно, заставляя тебя стонать уже непристойно; громко, упираясь затылком в прохладную дверцу холодильника и несдержанно, неосознанно надавливая ладонью Лоре на затылок, заставляя её глотать всё глубже и практически не давая ей сделать полноценный глубокий вдох, чтобы привести дыхание в норму.
[indent=1,0]Ты дышал часто и неглубоко; ты стонал на каждом коротком вдохе; ты слегка водил бедрами навстречу горячему ротику девушки, во влажных недрах которого тонул твой член, когда, опрокинув голову на грудь, сжав ягодицы и напрягая бёдра, протяжно и с мольбой застонал:
[indent=1,0]— Я хочу кончить, Ло… — Ты протяжно стонал; от возбуждения, от блуждающей по телу дрожи, вот-вот готовой излиться горячей спермой, ты медленно проседал, сползая по холодильнику спиной ниже.
[indent=1,0]Ло едва успела выпустить пульсирующий член изо рта, едва начала стимулировать его согретой ладонью, когда первая горячая струя спермы ударила ей в шею; вторая — куда менее сильная на грудь; слабая третья — едва попала на смуглый живот. Лора продолжала ласкать твой член ладонью, пока из головки выходили остатки. Ты тяжело дышал, вновь уложив Лоре ладонь на затылок; ты медленно наклонялся к ней, чтобы запечатлеть на её макушке короткий поцелуй, чтобы следом приподнять её голову за подбородок и сладко поцеловать в губы.
[indent=1,0]— Я хотел бы, чтобы однажды ты проглотила моё семя… — Прошептал ты, заливаясь румянцем, но прямо сейчас, едва ли не последний раз, чувствуя свою мужскую силу над своей смуглянкой. В этот момент ты со страшной силой хотел взять её, так же, как в день вашей ссоры, с той только разницей, что теперь от твоего желания тебя отделял шаг — шаг, когда она возьмет все твои похотливые и слабо сдерживаемые тобой желания под свой контроль; шаг, когда она будет твоим ключиком ко всем тем сексуальным благам, из-за которых ты превратился в это местами отвратительное похотливое чудовище. — Закрой меня, — прошептал ты, следя взглядом, как сперма медленно стекала по её груди и заливалась ей в бюстгальтер, текла к кружевным трусикам, — закрой меня на ключ, любимая. — Член медленно опадал, но один её вид — вот такой, доступной сладкой девочки, мог легко взбудоражить твоё раздразненное страстью сознание и не позволить случится задуманному.

[indent=1,0]Ты тяжело дышал сквозь приоткрытые губы, пытаясь перевести дух; упираясь спиной в холодильник, ты за полуприкрытыми веками пытался представить, как девушка с кожей цвета молочного шоколада, проводит пальчиками по клетке, стараясь согреть её в своих руках; как вновь опускается перед тобой на колени и как в чувства тебя приводит прохлада металла, коснувшаяся всё ещё чувствительного члена; но на самом деле к реальности и что ничего ещё не кончилось, не вступило в силу твоё «наказание», тебя вернули бархатистые руки Ло, её большой пальчик, которым она нежно провела по твоим приоткрытым губам и её тихий, но такой сладкий, шепот.
[indent=1,0]Ты был податливым и послушным, когда только и сумел, что утвердительно кивнуть, позволив смуглянке взять тебя за пальцы и вести за собой; из кухни по коридору к ванной комнате. Вы не первый раз принимали душ вместе, но этот раз априори становился каким-то особенным; ты пока не отдавал себе отчета в этом, но дело было в Лоре, в её поведении и в том, что она мягко брала над тобой верх, вела тебя по этому пикантному пути, готовила к тому, что случится через считанные полчаса.
[indent=1,0]Она с наслаждением смотрела, как ты небрежно сбросил пиджак у входа в ванную; как смотря ей в глаза и стараясь подавить новую волну возбуждения, сосредоточенно развязывал узел галстука; она не мешала тебе справляться с пуговицами рубашки, с запонками, с часами, что звякнули о стиральную машину. Но это была она, кто завела тебя в кабинку, и она, кто включила теплую воду; это её ладони смывали с кожи похоть и тщательно заботились о гигиене гениталий. Это она стирала с тебя, желавшего её сейчас как никогда, влагу махровым тёплым полотенцем; это она заботилась о том, чтобы тебе было комфортно; и это из её рук ты принял своё заключение: Лора не старалась растянуть этот момент и насладиться своим триумфом, но она хотела показать тебе свою власть над твоими наслаждениями; ты с затаенным страхом смотрел, как твоего дружка упекают «за решетку», как лишают его возможности брать то, что и когда ему хочется, но всё это было правильно; и ключик, теперь поблескивающий в ложбинке между грудей Ло, служил напоминанием для кого всё это; для кого ты копишь силы и выкладываешься на двести процентов.
[indent=1,0]— Да, — ты забрался ладонью между ног и подтянул кольцо, опоясывающее яички и член; так стало гораздо комфортнее; в этот же момент Ло нежно чмокнула тебя в нос, наверное, благодаря за эту проявленную храбрость. — Да, попробуем. — Ты не сомневался в том, что хотел этого; ты не мог держать себя в руках сам и пояс верности был в этом тебе помощником. Конечно, однажды, ты бы хотел избавиться от него и уметь не поддаваться и не потакать своим желаниям, но сейчас это был выход. — Хорошо, никакой лжи, никаких попыток избавиться от клетки, чтобы потом забраться тебе в трусики и хорошенько тебя трахнуть, — ты облизал губы, опуская голову вниз и проводя пальцами по коже головки и медленно согревающимся перемычкам клетки. — Пока не понял, но ощущения необычные. Вполне комфортно… — Ты усмехнулся. — Даже теперь не понимаю, чего я больше боялся, когда ты её мне только преподнесла: самой клетки или возможности лишиться своей силы и тебя. Сейчас, знаешь, всё выглядит иначе. И ощущается тоже.
[indent=1,0]Ты не врал на счёт ощущений и, наверное, когда Лора предлагала её неделю назад, ты просто не ожидал, а потому испугался, что так легко она может лишить тебя всей этой сладости её теля и её стонов под тобой; сейчас, спустя всё это время, спустя все те нелепые мастурбации на рабочем месте и в соседней комнате без своей девочки, ты вырос над тем собой и принятие этого верного решения и делало тебя тем, кто ты есть: уверенным в себе, горячо любимым парнем для Ло, единственным её настоящим удовольствием в постели и, пожалуй, целой жизни.
[indent=1,0]— Обещаю, — ты слишком легко соглашаешься, даже нет, обещаешь Лоре не мастурбировать; сейчас в клетке это почти что невозможно, но если она будет давать тебе потом свободу, если будут эти перерывы между попытками привыкнуть к ощущениям, к новому образу жизни, и тебе… тебе уже нельзя прикасаться к себе без неё. Ты смотришь на загадочно улыбающуюся Лору и отвечаешь ей такой же улыбкой, — знаешь что, моя дорогая? Ты такая жадина, — и ты беззастенчиво сгребаешь мулатку в страстном поцелуе; дальше — больше.
[indent=1,0]Ты стаскиваешь с себя халат и устраиваешься между её бёдер, упираясь теплой сталью в её промежность, теперь ощущая, что это такое — возбуждение взаперти: это боль, это тугое и слишком острое желание и невозможность его исполнить, утолить эту жажду своего тела, поэтому ты просто долго, очень-очень долго ласкаешь её тело ладонями, губами, языком, пальцами, показывая своей девочке как сильно ты её обожаешь прямо сейчас.

[indent=1,0]Эта прелюдия ничем для тебя не заканчивается: только наполненные страстью поцелуи, только ласкающие твой слух её утробные и громкие стоны, аромат её влажного лона и её глубокий, насколько позволяли пальцы и язык, оргазм, разнеживший каждую клеточку её тела.
[indent=1,0]Ты ещё долго прижимался к попке своей девочки членом, закрытым в клетку, после, чувствуя, как она расслабляется в твоих руках; а потом… нелепо раскинув ноги, заложив под голову руку, ты, невероятно довольный всем происходящим, уснул.

[indent=1,0]Утро субботы стало для тебя настоящим испытанием; тебе явно снился эротический сон с Лорой, ты был его героем, ты крепко держал девушку за бедра, вводил в неё член по самые яички сзади; она сладко стонала, она просила ещё, она просила кончить в неё, но ты был к этому ещё не готов, а потом… ты чувствовал невероятное напряжение и вместе с тем едва ли не боль, от которой распахнул глаза. Лора, сладко укутавшись в пушистое одеяло, тихо спала рядом; за окном ещё не начался новый день, а ты чувствовал что-то новое для себя этим утром.
[indent=1,0]Ты сел и одеяло сползло с груди; ты откинул его в сторону и увидел то, что стало причиной всему этому кошмару: боли, неудобству, прервавшемуся сладкому сну — налившийся кровью член. Его головка плотно упиралась в конец клетки, чувствительная кожа «клеточками» выпирала из девайся, а малейшее к ней прикосновение было сладким мучением. Наверное сейчас, играя с головкой, уретрой, лаская себя кончиком пальца, ты бы мог довести себя до некоего подобия оргазма, близко не стоявшего к тому, какой испытал вчера перед стоящей на коленях Ло, но… Ты едва провел пальцем по чувствительной коже, едва капелька прозрачной жидкости выделилась из головки, ты сжал пальцы в кулак и отказался от этой затеи. Ты обещал.
[indent=1,0]Ты хотел было разбудить свою девушку, но отказался от этой затеи; ты лёг на подушку и постарался уснуть…

[indent=1,0]Выходные были простыми. С клеткой не возникало проблем; с туалетом, с общением с Лорой, с прикосновениями к ней… Тот инцидент утром не в счёт. Кошмаром стал понедельник, точнее даже рутинный поход в туалет.
[indent=1,0]Всё было как обычно; дверь, короткая усмешка Барри у писсуара, обмен профессиональными колкостями, ширинка, пуговица; ты запустил руку в трусы, чтобы почувствовать под пальцами металл. Ты понятия не имеешь, заметил ли Барри, как густо ты покраснел; ты едва ли застегнул штаны, когда быстрыми шагами вылетел из туалета, направившись в свой кабинет.
[indent=1,0]— Меня ни для кого нет, — гаркнул ты своей секретарше, несмотря на сидящего в коридоре следующего клиента. «Плевать!», подумал ты, когда заметил, как он встал со своего места.
[indent=1,0]Логично, что ты закрыл кабинет; ты с нервной дрожью в руках ощупывал карманы пиджака в поисках смартфона; ты плохо слушающимися пальцами набрал Лору.
[indent=1,0]— Ло, — ты выдохнул прямо в трубку как-то болезненно; руку опустил на пах, сжимая пальцами член в клетке. — Ло, ты должна снять с меня эту штуку… — Ты выровнял тон голоса, потому что знал, ей нужны объяснения. — Лора, я… Я едва не вытащил член у писсуара, я не привык. Ошибкой было рискнуть поехать вот так на работу. Ты… Детка, ты можешь приехать и снять её сейчас, а? Пожалуйста. — Разве о многом ты просишь? Разве отсутствие «привычки» к жизни в клетке не повод сжалиться над своим мальчиком и не ронять его репутацию вот так?

[indent=1,0]Голос Лоры тих и нежен, но сквозь свои причитания и мольбы, ты его не слышишь, захлебываясь словами и давясь подступающей волной паники, с которой твоя любовь борется радикально: она не говорит, что снимет клетку; она не говорит, что скоро приедет и поможет тебе справится со страхом и напряжением; она лишь холодно, расчетливо — так тебе кажется — и крайне спокойно обещает тебе встречу на нейтральной территории, сворачивая разговор из-за важного совещания, оставляя тебя через минуту лишь с тишиной на другом конце «провода».
[indent=1,0]— Ло, пожалуйста… Пожалуйста… Ло? — Ты судорожно вдыхаешь, не веря произошедшему; ты отнимаешь телефон от уха, потому что в трубке ни шороха и смотришь на список последних вызовов, осознавая, что любимая девушка тебя… бросила на произвол судьбы, заперев в девайсе и лишив путей отступления. Совсем.
[indent=1,0] «Что ж…», ты сжал в пальцах смартфон, плотно сжал челюсти и сделал глубокий вдох, чувствуя столь привычное возбуждение от нестандартной для себя и своего перевернувшегося с ног на голову мира. «Что ж…» Ты судорожно переводишь взгляд на настенные часы, на которых было всего пять минут одиннадцатого, а затем сдавленно выдыхаешь. «Что ж…» Ты медленно выдыхаешь, откладывая смартфон в сторону и пытаясь дотянутся рукой до паха, но вовремя сжимаешь пальцы в кулак и вытаскиваешь руку из-под стола, складывая обе поверх бумаг. Вдох и медленный выдох; кажется, это и есть первый урок дисциплины.
[indent=1,0]— Вивиан, — ты зажимаешь кнопку коммуникатора и вопросительно спрашиваешь свою секретаршу, чьи оправдания перед клиентов ты слышишь по связи. — Вивиан, пригласи джентльмена войти.
[indent=1,0]Ты с каменным лицом поднимаешься из-за стола и отпираешь дверь, встречая клиента, сдержанной улыбкой и крепким рукопожатием:
[indent=1,0]— Прошу прощения за предоставленные неудобства. — Ты жестом приглашаешь клиента пройти, — Ви, два кофе? — Ты смотришь на молодого мужчину, который кивает в ответ. — Два чёрных кофе, спасибо.

[indent=1,0]Когда эта встреча оканчивается и у тебя в копилке дел появляется новое, время уже близиться к обеду; твой мочевой пузырь переполнен, ты терпишь из последних сил, потому что войти в уборную тебе не даёт случившееся два часа назад и боязнь лишится остатков достоинства перед коллегами, которые явно и предположить не могли, что столь представительный парень как ты слегка... испорчен, а потому ты надеешься, что катастрофы, как в далеком детстве, не случится; а ещё, что Лора сжалиться, что спустит тебя с «поводка» до конца дня или, что лучше, рабочей недели, потому что всё это… для тебя слишком.

[indent=1,0]Ты шагаешь по ресторанчику нелепо быстро, лавируя между столиками и эффектно обходя официанта, подающего мороженное за столик на твоём пути. Ты уже видишь Лору на вашем месте, вдали от суеты, в подобие тишины; ты ловишь на себе взгляд посетителей, которые, тебе кажется, знают о тебе всё: о сексе, о разврате, о том, что ты закрыт на ключик, висящий в ложбинке между грудей твоей мулатки на тонкой цепочке. Это всё заставляет тебя неистово нервничать, а отсутствие возможности скрыться от посторонних глаз, скрыть свою жизнь от кого-то… возбуждает? Да.
[indent=1,0]Ты садишься за столик и опасливо озираешься на посетителей, когда вам приносят меню. Ты не хочешь есть, хочешь только избавиться от дискомфорта, а потому коротко благодаришь улыбкой за меню, откладывая его в сторону и нервно барабанишь пальцами по столу, переводя взгляд на Ло, но так и не решаясь заговорить, потому что везде могут быть уши. Она ловит твою руку, слегка сжимая твои нервно подрагивающие пальцы; она заставляет тебя устремить свой взгляд в её лицо; она заставляет тебя успокоится, расслабиться, когда перегибается через столик, привставая со стула, чтобы коротко поцеловать тебя в сжатые губы, буднично задавая тебе, кажется, что простой вопрос, но у тебя нет на него ответа. Ты лишь плотнее сжимаешь зубы так, что проступают желваки; ты нервно сводишь бедра, ощущая, что сейчас или лопнешь, или обмочишься на глазах у всех; ко всему прочему ты нервно дергаешь ногой под столом. Но смотря ждущей в глаза мулатке, едва ли четко, изнывающе и скрипя шепчешь:
[indent=1,0]— Ло, пожалуйста. — Откровенно отчаявшись выдавливаешь из себя ты, когда девушка крепче сжимают твои пальцы и перетягивает едва ли не всё твоё внимание на себя, вкрадчивая донося до тебя, что это лишь… строгая дисциплина, а не наказание. — Я знаю, — с тихим глубоким вдохом и сведением бёдер отвечаешь ты, переворачивая ладонь и сжимая девичьи пальцы в своей руке в ответ, — я не наказан, — это ты еле шепчешь, чувствуя на себе пытливые взгляды, которые тебя откровенно нервируют, — я знаю, и я пытаюсь её так не воспринимать, но это пытка. — Ещё тише вставляешь ты в её речь, — я хочу в туалет, очень сильно хочу, но она… там… и… — Ты тяжело втягиваешь в легкие воздух, расправляя плечи и выпрямляя спину, становясь визуально больше и мощнее, чем раньше, когда Ло предлагает очевидное, о чём думал и ты сам, но на что в офисе так и не решился, потерпев первое фиаско. Ты закрываешь рот, сжимаешь губы и окинув взглядом пустые столики, стоящие рядом, как-то очень смущенно, очень несмело киваешь в ответ, отпуская женскую ладонь и решительно поднимаясь с места, потому что или сейчас, или оказаться в мокрых штанах посреди итальянского ресторанчика, ведь Лоретта Бишоп даже не собирается дать тебе поблажку, потому что ты верно подметил — это строгая дисциплина.

[indent=1,0]Ты держишь руку в кармане, когда заходишь в туалет и встречаешься взглядом с мужчинами у писсуаров; но теперь ты раз за разом повторяешь в голове «в кабинку», учась справлять нужду заново. Ты отводишь взгляд от зеркала, из которого на тебя смотрит какой-то заметно осунувшийся и напряженный парень, в котором ты с трудом узнаешь себя; ты стараешься идти естественно, но от близости облегчения ты чувствуешь, как лопается терпение и впервые ты по-настоящему остро чувствуешь свою нужду.
[indent=1,0]Закрывая кабинку ты дрожащими пальцами расстегиваешь пояс, пуговицу, молнию, спускаешь брюки и обтягивающие боксеры, плотно сжимающие твоё достоинство в клетке, до самых колен, впервые с каким-то не ясным трепетом касаясь члена за перемычки клетки. Ты делаешь ещё шаг к унитазу, стараясь направить член верно, когда первая ярко желтая моча устремляется вниз; попадая куда следует, ты расслабляешься, давая себе волю: струя усиливается, а ты едва ли сдерживаешься, чтобы томно не застонать от облегчения. На всё про всё требуется не больше минуты, когда последняя капелька срывается с перемычки клетки, которую ты отираешь туалетной бумагой, а затем всё смываешь.
[indent=1,0]На боксерах виднеется не сдержанная влага, но ты невозмутимо натягиваешь белье, штаны, идеально заправляя рубашку, застегивая молнию, пуговицу и, наконец, затягивая пояс на брюках. Ты невольно прислушиваешься, по-прежнему стыдясь происходящего и не естественности для окружающих твоих действий, а когда удостоверившись, что в туалете один, наконец, покидаешь кабинку. Ты тщательно моешь руки, всё вглядываясь в брюки, выискивая на них влажные пятна, а потом смотришь в своё отражение, чувствуя не только облегчение, но и… маленькую победу, которая в этой войне с собой пока не значит ровным счётом ничего, ведь совсем не ясно, что случится в следующий раз.

[indent=1,0]Проходит не меньше десяти минут, прежде чем ты возвращаешься за столик, скованно, но облегченно улыбаясь Лоре; так ты даешь ей понять, что всё удалось.
[indent=1,0]— Я должен к этому привыкнуть. — Тихо шепчешь ты, отпивая из стакана с водой, потому что в горле пересыхает от волнения. — Мы выяснили, что мне нужна строгая дисциплина, — ты придерживаешь пальцы Лоры, — поэтому будь ко мне терпимой, Ло. К моим капризам и истерикам по телефону в первое время всего этого, — твои бедра расслабленно разведены, и ты больше нервно не дергаешь ногой, — если бы… — Ты кратко усмехаешься, — вот если бы ты сама попробовала такую штуку, — ты улыбаешься открыто, — но вам девочкам проще, у вас изначально кабинки, — ты шепчешь едва ли не заговорщицки и игриво, но затем тихо выдыхаешь, окончательно расслабляясь. Хотя твоё  возбуждение и не сходит на нет: член явно упирается в конец клетки, прямо сейчас, хотя и желая трахнуть Лору, ты принимаешь всё: её позицию, свою дисциплину, ваше лучшее будущее, когда тебе вновь станет можно всё.
[indent=1,0]Ты ловко перегибаешься через столик и запретно целуешь Лору в губы с языком, шепча ей в губы «спасибо».

[indent=1,0]Через час простой беседы, не имеющий никакого отношения к клетке и сексу, как бы тебе не хотелось обратного, вы разбегаетесь по делам на остаток рабочего дня.
[indent=1,0]Ты посещаешь кабинку в туалете на работе, хотя тебе и приходится едва ли не шёпотом диктовать себе, что нужно делать; ты успешно выступаешь в суде, хотя и чуть более скованно, чувствуя на себе чужие взгляды и зная о себе новую правду.
[indent=1,0]Но вечером ты возвращаешься домой и знаешь одно — Лора не снимет клетку и урок продолжится; завтра, в пятницу и выходные, в следующем месяце и до тех пор, пока она не почувствует, что ты готов к большой жизни, где секс и плотские утехи — не главное; где главное она и не угасающая страсть между вами, даже в отсутствие того самого секса, того самого нескончаемого твоего желания трахаться.

[indent=1,0]После той щепетильной ситуации в ресторане и осознания, что Лоретта Бишоп от намеченного плана не отступится, ты — смирился (?). Да, возможно именно смирился со своей участью быть ограниченным, быть лишенным секса столько, сколько потребуется, чтобы нормализовать твой аппетит в отношении этого лакомства и потому, вернувшись в тот день на рабочее место, ты зарекся чем-то выказывать своё недовольство нынешним положением дел. Секс — это не только твоя потребность, и всё произошедшее «до» и десятки ошибок «после», которых удалось избежать, были тому доказательством; секс — это ваше с Лорой общее наслаждение и несмотря ни на что, так снова должно быть.

[indent=1,0]И ты старался; старался, когда твоя малышка освобождала тебя из клетки, чтобы занятся с тобой любовью и позволить тебе кончить в неё. Ты очень старался, даже если в какие-то минуты срывался, жадничал, торопился, желая удовлетворить себя и обильно кончить… ты ловил себя на этом позже чем следовало, ты тяжело выдыхал; ты заглядывал мулатке в озадаченное личико и останавливался, чтобы перевести дух и начать почти с начала: её удовольствие поставить на пьедестал и затем ласкать её до громких протяжных стонов, до сладкой дрожи, пробегающей по её телу, до крепко сжатых её бедёр, до алых отметин от её ноготков на твоей спине, до той самой секунды, когда она сладко кончает одна, а ты своим удовольствием в наказание пренебрегаешь, чтобы следом вновь оказаться закрытым на ключ и мучительно ждать следующего раза, чему-то учась.

[indent=1,0]По прошествию почти трёх недель ты стал смиреннее и сдержаннее, ты словно дикий зверь во внимании и чутком руководстве этим сложным процессом воспитания подчинился своей любимой, доверился ей без остатка, теперь лишь тихо ожидая, когда она позволит тебе продемонстрировать то, чему ты научился за всё это время и по итогу, быть может, не дать тебе свободы вновь.
[indent=1,0]Ты каждый день возвращался домой в ожидании чего-то особенного, того самого дня, с каждым разом всё чётче понимания — твоё естество в её власти и только когда лишь ей будет угодно ты будешь свободен ровно на то нужное время, в которое она сможет насладиться тобой сполна. И ты смирился с этим, перестал ждать, возвращаясь просто домой, где тебя просто любят и просто ждут, не ожидая ничего особенного… Но этот вечер окажется тем самым, особенным.

[indent=1,0]Лора буднично интересуется как прошло очередное заседание, когда в еле прикрывающем её кружевные трусики халатике она подходит к тебе ближе. Её ладони беззастенчиво скользят по животу, к лацканам пиджака, который она призывает тебя снять прямо у порога. Она разделывается с твоим галстуком и расстегивает верхние пуговицы накрахмаленной рубашки, когда едва ли не томным приказным тоном шепчет тебе «раздевайся», давая тебе следом понять, что, пожалуй, ты дождался её благосклонности; ты дождался того дня, когда вновь сможешь продемонстрировать ей свою выдержку и показать, как же ты вырос над тем пошлым и жадным до секса мальчишкой, которым был месяц назад.
[indent=1,0]Рубашка остается лежать у входа в гостиную, ещё через шаг тяжелая пряжка ремня ударяется о паркет. Пальчики Лоры расстегивают ширинку брюк, а ты с предвкушением спускаешь их вместе с трусами, оставляя их лежать в полуметре от вас двоих. Ты не распускаешь руки, не пытаешься прижать мулатку к себе и умолять её снять клетку, чтобы подарить ей наслаждение своим членом; ты стойкий солдатик, член которого медленно наливался кровью от возбуждения, но который при этом смиренно повиновался желанием своей девушки. Она хотела, чтобы ты сел на диван и ты сел; она хотела, чтобы ты пошире развел бёдра и ты развёл; ты хотел прошептать ей, что хочешь её, но вместо прошептал лишь:
[indent=1,0]— Спасибо, Ло, — когда был повернут ключик и когда со ствола была снята стальная клетка. Ты задержал дыхание, когда наполненных яичек коснулась её бархатистая рука, освободившая их от кольца. Ты зажмурил глаза и закусил нижнюю губу, когда твоя малышка кончиком язычка коснулась мочки твоего уха, шепча призывно и возбуждающе; ты с протяжным стоном, когда её ладонь сжала член у основания и затем поступательными движениями дошла до самой головки, где девушка задержалась, чтобы поласкать головку большим пальцем, обхватил мулатку за талию и с приоткрытым ртом сухими от жара губами прижался к её обнаженному плечику, чтобы тихо застонать: она просила, но ты и не смог бы сдержаться, так долго ждал этой минуты.
[indent=1,0]Лора сидела у тебя на бедре, слегка обхватив твою ногу коленями; она ласкала твой член: с чувством, с нежным шепотом, обжигая ухо и шею горячим дыханием и взрывая сознание волнами наслаждения, расходящимися от паха по всему телу. Ты чувствовал сквозь её тонкие трусики её влагу, ты чувствовал в этом её острое желание оседлать тебя и забыться в экстазе, но всё происходящее было задумано ей и ты подчинялся, позволяя Бишоп себя иметь как ей захочется.
[indent=1,0]Она медленно доводила тебя: она то останавливалась на ласках головки, из которой уже выделялись капельки тягучей влаги, то спускалась и массировала яички, заставляя тебя стонать громче и всё менее сдержанно; затем Лора крепко сжимала крепкий ствол и медленно тянула вверх, затем вниз, затем снова вверх и вниз, вверх и вниз, наблюдая как ты запрокидываешь голову назад на спинку дивана, как цепляешься тонкими пальцами за подушки рядом с тобой, как прогибаешься в пояснице и стонешь, стонешь, стонешь, закатывая глаза и задыхаясь в волнами накатывающем наслаждении, которым она одаривает тебя.
[indent=1,0]Ты с трудом сквозь всё это безумие, эту ласку и вместе с тем болезненное желание чего-то большего: её горячего влажного лона, выныриваешь из наслаждения чувственной мастурбации со стонами на губах, чтобы с трудом перевести взгляд на девушку, чтобы тягуче простонать мисс Бишоп:
[indent=1,0]— Что… — Стон, тягучий и тихий, срывается с твоих губ, — ты… А-А-А-а… — У тебя перехватывает дыхание и ты сжимаешь её бедро пальцами и ведёшь своими бедрами слегка вперед, под её руку, когда ласки вновь сосредотачиваются на ярко-алой чувствительной головке, — делаешь… — Как же хочется достигнуть оргазма, до которого кажется что как до луны и обратно; или до марса… Как же сильно, но ты не имеешь права просить, когда обжёгшись о свою похоть, ты причинил любимой боль. Ты сгибаешься едва ли не пополам, прижимаясь щекой к её плечу и заходясь в приступе новых стонов, полных надежды, что эта мука не всё на сегодня.